Георгий Губанов. В глубинах и на отмелях. Очерк о донской селедке

Георгий Губанов в очерке о донской селедке (В глубинах и на отмелях, 2012) хорошо передает местный колорит, связанный с традиционной ловлей черноморской сельди на Дону. 

Георгий Губанов. В глубинах и на отмелях. Очерк о донской селедке

Как-то по весне чуть выше станицы Вёшенской, у хутopa Белогорки, мы с сыном наловчились на ранней утренней зорьке подсекать довольно приличных лещей, чуть позже подходили калинка, глазан, бывало, что попадался и голавль. А тут, как обрезало: часов до девяти просидели — и ни одной поклёвки… Устроились под старой вербой, нарезали мелкими кусочками сало, очистили луковицу. Только я взялся за краюху хлеба, как на дальней донке задёргалась леска. Сын подскочил к донке, я поддел в воде сачком улов — на двух поводках висели… сельди. Не успели переглянуться, как задёргалась другая, третья донки… За какой-то десяток минут вытащили восемь отменных рыбин! Но клёв, как начался, так и пропал. Лещей-то мы тогда приспособились ловить на мелкую сухую плотвичку, видать, сельди и позарились на неё.

В Азовском море мне доводилось ловить сельдей на голый крючок, прикрытый пёрышками красного, серого, чёрного цветов. Трудно найти объяснение, но на одном и том же месте в разные дни сельдь хватала крючки с разными пёрышками. Местные рыбаки объясняли это состоянием воды: в мутной сельдь чаще всего ловится на крючок с красным пером.

Если сравнить промышленные уловы донской сельди с мировой добычей, которая до недавнего времени составляла шесть-десять миллионов центнеров (или тридцать семь процентов всех вылавливаемых рыб), то окажется, что нашенской — капля в море! Даже двадцать лет назад за сорок предшествующих лет средний её улов составлял больше двадцати тысяч, а с 1961 по 1970 год — уже двенадцать тысяч центнеров. Последнее время и специалисты, и рыбаки почти не называют уловы сельди, и все же, несмотря на небольшую добычу, донская и керченская сельдь пока что хорошо известны и высоко ценятся.

Принято считать, что в Азовском море постоянно прописаны три вида сельди: черноморская-донская, или русак, азовская-керченская и пузанок, хотя сами рыбаки выделяют всего два — оселедец (сельдь) и пузанок. Но уловы пузанка в последние годы настолько малы, что о них ничего не говорится в официальных статистических отчётах.

Керченская сельдь постоянно живёт в море, а донская приходит метать икру в реки. Да и сама миграция сельди связана в основном с икрометанием и нагулом.

Все виды сельди зимуют в Чёрном море, у берегов Кавказа или Крыма. В первых числах марта начинается ход в родные места. В середине июня практически все косяки оказываются в море. Азовская сельдь идёт нереститься в Таганрогский залив, а донская минует его и устремляется в Дон. Молодь до осени остаётся на азовских пастбищах.

Сельди-трехлетки имеют среднюю длину восемнадцать-двадцать сантиметров, пятилетки — двадцать восемь-тридцать сантиметров при промысловой навеске в пределах восьмидесяти — ста двадцати граммов. Пузанок нерестится в пойме Дона, в кубанских лиманах, Маныче и Сале. Из-за малочисленности он плохо изучен.

К концу лета сельдь становится упитанной, в августе начинает сбиваться в небольшие косяки и медленно идёт вдоль берегов к югу, в направлении Керченского пролива. В сентябре — декабре довольно густыми косяками уходит через пролив снова на зимовку в Чёрное море.

По наблюдениям рыбаков, до строительства Цимлянской плотины донская сельдь шла высоко вверх и в лучшие годы достигала Воронежской области. Говорят, что сельдь проходит все же в Цимлянское море при шлюзовании судов и через рыбоподъемник. Но тут речь может идти только об отдельных особях, которые, конечно, никакого практического значения для увеличения сельдевого стада в верховьях Дона, да и в самом водохранилище, не имеют. Так что плотина есть плотина, у рыб крыльев нет, чтобы через неё перелететь в море.

Обычно сельдь идёт метать икру стаями в апреле, но случаются такие годы, что её задерживает в море верховка, которая иногда так сгоняет из Дона воду, что сельдь, бывает, вновь скатывается в море, и, напротив, низовка ускоряет движения косяков на нерест. Рыбаки утверждают, что при хорошей погоде сельдь может идти вверх по Дону со скоростью тридцать и даже пятьдесят километров в сутки!

Все сельди имеют в воде, когда они ещё живы, великолепную окраску, зависящую от освещения: на солнце фиолетовый цвет переходит в зелёный с серебристым отливом различного напряжения. Плавники, кроме почти белых брюшных, серые, но перед самым нерестом у самцов они окрашиваются в красноватый цвет.

Азовские и донские рыбаки годовалую сельдь называют пластунцом, пузанка осенью нарекают снетковой сельдью, сельдь на третьем году именуется тачковой, на четвёртом — мерной, а более крупная рыба зовётся буркунцом, или бещаком, и, наконец, самая большая — заломом.

Донская сельдь хороша в любом виде — соленая, жареная, отварная. Умело приготовленная, она по своим вкусовым качеством и нежности ничуть не уступает признанной по всем мире норвежской и шотландской сельди.

Георгий Губанов. В глубинах и на отмелях. Ростов-на-Дону, 2012